Об этой истории у меня есть самые достоверные сведения, потому что я сам принимал в ней участие. Началась она в 1998 году, почти сразу после августовского финансового кризиса. Меня вызвали в налоговую инспекцию и предложили заполнить декларацию о доходах (за 1997 год). В этом не было ничего удивительного, потому что в 1997 году у меня выходили книги, я получал за них гонорары и, действительно, были доходы. С другой стороны, по телевизору довольно часто выступал глава налогового ведомства и рассказывал о перевыполнении заданий по сбору налогов.
  Когда я пришел к инспектору, и он подсчитал, что я должен сделать доплату подоходного налога, сумма которой примерно в два раза больше, чем размер моей месячной зарплаты, я призадумался. Дело в том, что все мои доходы я всегда получал в обычных бухгалтериях. И я привык к тому, что бухгалтерия сама удерживает все необходимые налоги. А тут такая недоимка! Возникло подозрение, что тут что-то не так.
  Надо сказать, что ни тогда, ни сейчас государство практически не занимается распространением среди граждан материалов, которые помогли бы им сориентироваться в налоговом законодательстве, разобраться в своих правах и обязанностях. Глупые видеоролики, которые время от времени идут по каналам телевидения, разумеется, не в счет.
  Совершенно случайно мне в руки попала брошюрка с оптимистическим названием «Не бойся!». Сама по себе книжица весьма интересная. В выходных данных книги значится «Государственная налоговая служба Российской Федерации», но книга отпечатана почему-то в Бельгии. Дороговато, наверное, в Бельгии книжки печатать, особенно на мелованой бумаге. Но, как бы там ни было, именно эта брошюрка помогла мне понять, что по закону, я имею кое-какие льготы и права. А конкретно льгота заключается в том, что налогом не облагаются расходы на создание книги, за которую выплачен гонорар. Сумма расходов не может быть меньше чем 20% от суммы гонорара. Вроде, все просто и понятно.

Знаменитая брошюрка "Не бойся!". Весной 1999 года ее бросали в почтовые ящики. Но получили ее не все

  Естественно, когда я заполнил декларацию по всем правилам и включил в расчет льготу, то сумма налога, которую я должен был доплатить государству, существенно уменьшилась. Действительно, ведь когда я получал авторские гонорары, с меня уже взяли необходимые налоги. Но из-за того, что ставка налога прогрессивная (увеличивается в зависимости от суммы доходов), по итогам года получилось, что я должен еще доплатить.
  Надо сказать, что когда я заявил инспектору то том, что имею право на льготы, он не стал со мной спорить. Декларацию взяли на проверку.
  Через некоторое время я снова оказался в налоговой инспекции.
  – Мы проверили вашу декларацию, – заявили мне, – по одной книге мы можем предоставить льготу, а по этим двум – нет. Соответственно, теперь вы должны доплатить… (и была названа сумма, уже несколько меньшая предыдущей).
  Вот те раз! А почему так?! Ответа я не получил.
  – Ну хорошо, – говорю, – а можно мне ознакомиться с результатами проверки?
  – Нет, таких сведений мы не предоставляем, – был ответ.
  Что же получается? Есть три книги. Изданы в один и тот же год одним и тем же издательством. По всем трем получено авторское вознаграждение (гонорар). Вот справки о доходах, вот авторские договоры с издательством, вот сами книги. Но по одной налоговая инспекция с легкостью соглашается предоставить льготу автору, а по двум другим – нет. В чем же дело? Может быть, при проверке сведений, указанных в декларации, сама инспекция в чем-то ошиблась (не ошибается только тот, кто ничего не делает – известная истина)? Но это выяснить не позволяют.
  Поскольку проверку проводило районное отделение налоговой инспекции, пришлось подать жалобу в прокуратуру Московского района, чтобы она «проверила проверяющих». Из ответа прокуратуры Московского района г. Санкт-Петербурга:

  Согласитесь, что если в результатах проверки нет указаний на то, что доходы НЕ являются авторскими вознаграждениями, то вполне вероятно, эти доходы являются авторскими вознаграждениями, а, значит, для них положена налоговая льгота.
  Надо заметить, что налоговым органам государство дало очень большие права. Налоговые органы могут проводить проверки, направлять запросы и т.д. Например, они могли бы направить запрос в издательство: «А не соврал ли господин Гончаров, когда говорил нам, что получил авторское вознаграждение? Может он и не за книги деньги получал, а за что-то другое? Может, он и книг-то никаких не писал? Просим ответить в установленный срок». Но, насколько я знаю, ничего подобного сделано не было.
  Остался последний шаг: подать иск в суд, как и посоветовал прокурор. Налоговикам придется все-таки объяснить свою позицию, хотя бы судье. И потом, это дело принципиальное. Если один раз позволить взять с себя незаконные налоги, то что будет потом?..

***

  Подать исковое заявление в суд мне удалось только с третьего раза. Оказывается, на прием к судьям стоят огромные очереди. Те, кто об этом не знает, наивно приходят к началу приема… И уходят до следующего раза.
  Очередь к судье напомнила мне очереди «за дефицитом» в застойные времена. Люди подходят задолго до открытия учреждения. Уже на улице начинает формироваться очередь: «Вы к кому?», «Вы в какой кабинет?», «Кто последний?..». Когда двери учреждения гостеприимно распахиваются, толпа устремляется к кабинетам. Тут же выстраиваются длинные очереди. Но прием заявлений начнется только в середине дня, поэтому людям придется провести в очереди несколько часов. Появляется бумага, авторучка и начинается «запись». Записавшись, можно идти по своим делам. «Перекличек», слава Богу, теперь не устраивают. Те, кто подошел несколько позднее, даже записавшись, рискуют потом не успеть, так как за день принимают не так уж много (около двадцати человек).
  В очереди «за дефицитом» своя атмосфера, свои отношения. Только тот, что стоял в ней, понимает, что это такое. Со временем люди устают, начинают нервничать, подсчитывать, сколько времени уходит на одного человека, оценивают свои шансы успеть до окончания времени приема. Кто-то старается пройти помимо очереди: «Я на минутку, мне только спросить…», «Мне только справку отдать…», «Мне судья сказала прийти…» и т.д. Уже потом, когда мое заявление было принято, пришлось вернуться, чтобы отдать секретарю суда квитанцию об уплате госпошлины. Надо сказать, ощущение не из приятных, когда тебя молча сверлят глазами несколько десятков человек. И, что самое главное, я их прекрасно понимаю, так как сам часом раньше стоял в той же очереди! Но, поскольку я провел здесь несколько часов, меня помнили, и пропустили без особых проблем. А то сами знаете, что и как у нас в таких случаях говорят… Мой вам совет: если будет подобная ситуация, бегом в сберкассу, платите пошлину и сразу назад, пока вас не успели забыть!
  Конечно, здоровому мужику не так уж и трудно отсидеть день в очереди. Но особенно жалко стариков и детей. Маленькому ребенку ведь не объяснишь, что надо несколько часов провести в душном полутемном коридоре и при этом «вести себя хорошо», т.е. не плакать и не шуметь. С пожилыми людьми другая проблема. Конечно, им тоже трудно чисто физически. Но им сложно и разобраться во всех хитросплетениях права. Они пришли в суд за справедливостью, а им начинают объяснять сложным профессиональным языком, в чем они ошиблись, когда составляли заявление и т.д. Я-то знал что нужно делать. Мне бы и в голову не пришло прийти в суд, не сходив сначала в юридическую консультацию, и не доверив юристу составить по всем правилам текст иска. У меня дома есть принтер, на котором я могу быстро перепечатать документ, если нужно. Но не все поступают именно так, и не у всех есть такие возможности. Даже 80 рублей, которые надо заплатить в консультации, для старого человека, получающего пенсию 600 р. – немалые деньги.
  Зато сколько услышишь в такой очереди! Люди рассказывают свои истории, делятся проблемами, приведшими их сюда, своим горем, спрашивают совета. Один день, проведенный в очереди за столь дефицитным у нас правом, может полностью перевернуть ваши представления о жизни общества, частичкой которого вы являетесь.

***

  Тем временем, пока исковое заявление лежало в суде, мне удалось разобраться, в чем заключалась суть проблемы. Но для этого пришлось отправить письменный запрос в налоговую инспекцию, дождаться официального ответа и перевести абстрактный канцелярский текст на язык общечеловеческих понятий. Дело в том, что издательский дом, который публиковал мои книги, – достаточно крупный. Он состоял из нескольких так называемых «юридических лиц», т.е. самостоятельных в правовом отношении организаций. Авторские договоры на три книги со мной заключило одно юридическое лицо, но две книги из трех опубликовало и выплатило за них гонорар – другое. В этом нет ничего удивительного, так как подобный вариант предусматривался авторским договором. Я все время общался с одними и теми же людьми, получал гонорары в одной и той же бухгалтерии, поэтому мне не могла прийти в голову мысль о возможных проблемах. Издательство выполнило все свои обязательства полностью и в срок, поэтому никаких претензий к нему не возникало.
  Но вот для налогового инспектора это оказалось неодолимым препятствием. Нет, никто не оспаривал те сведения, которые я указал в декларации о доходах. Но из-за того, что на авторском договоре и на справке о доходах стояли разные печати, мне было отказано в абсолютно законной льготе. Но я-то тут причем? Я-то знал, что получал от издательства именно авторские вознаграждения за вполне реальные книги. Так что оставалось только ждать судебного решения.
  Надо сказать, что правосудие у нас осуществляется не быстро. После подачи искового заявления проходят два-три месяца до первого заседания суда. Если заседание суда переносится, то следующее назначается через несколько месяцев. Если, скажем, представитель налоговой инспекции не является в суд (понятно – кто-то заболел, у кого-то отпуск), то решение откладывается на значительный срок. Мне, например, потребовалось 7 месяцев, чтобы получить его. Заявление в суд было подано в сентябре 1999 года, а решение я получил уже в июле 2000 года. Суд в иске отказал.
  Суд первым делом требует доказательств правоты заявителя. Что я мог представить в качестве доказательства? Оригинал авторского договора, справку из бухгалтерии, сами книги, наконец.
  – А других доказательств у вас нет? – спрашивает судья.
  – Других нет, – отвечаю.
  – Распишитесь, что у вас нет других доказательств.
  Подхожу к секретарю суда, который ведет протокол, и расписываюсь.
  Из решения суда:

  Что ж, если наличие авторских договоров, справок о выплате гонорара, изданных книг не является доказательством, то я уж не знаю, что таким доказательством может являться. Но судья больше, чем какой-либо другой человек, имеет право на свое мнение. У меня, например, есть какое-то подсознательное уважение к судебным решениям. Может быть, потому, что много лет назад, когда я был совсем молодым и совсем неопытным, суд помог мне решить одну очень важную и очень острую жизненную проблему. Но было это еще во времена СССР.
  Понятно, что суды выносят самые разные решения, но вот сроки... Почему для получения решения по довольно простому вопросу, потребовалось столько времени??? Известно, что практика судебных решений существует в человеческом обществе уже много тысячелетий. И за это время мало что изменилось. Так же, как и во времена Хаммурапи, люди действуют по одной и той же схеме. Человек приносит исковое заявление в суд (неважно на чем оно написано: на глиняной табличке, пергаменте или бумаге). Судья принимает иск к рассмотрению, знакомится с существом вопроса, думает и выносит свой вердикт. Со временем меняются только технические атрибуты этого процесса.
  Но почему-то наша страна, которая так гордится, что она «сверхдержава», которая строит космические станции, баллистические ракеты и атомные подводные лодки, так и не смогла к началу XXI века обеспечить людям выполнение их очевидного права – права на защиту прав с суде. В чем же здесь дело? Может быть, на это нужны какие-то огромные деньги, больше чем на космические станции, баллистические ракеты и атомные подводные лодки? Может быть, для этого нужно решить какие-то сверхсложные технические вопросы? А может быть, просто дело в том, что нашей «сверхдержаве» абсолютно наплевать, как защищают права ее граждане? Как вы думаете?
  Но все-таки, судебное разбирательство принесло мне определенную пользу. За то время, пока рассматривалось мое дело, я успел освободиться от стресса, вызванного общением с налоговыми чиновниками, отдохнуть от беготни за всевозможными справками, скопить денег на то, чтобы доплатить налог (после кризиса августа 1998 года с деньгами, как вы понимаете, была напряженка).
  Недавно я снова был в здании суда. Там все так же толпится народ в коридорах. Стоит во многих очередях. В очередях за главным российским дефицитом.

1999-2001 г.

Алексей Гончаров