Сухой лед

     Мальчик шел по Невскому проспекту. Вокруг было интересно и весело. Толпа, двигающаяся вдоль тротуара, яркие проемы витрин, разноцветные неоновые трубки там, где были магазины. Невский — относительно безопасное место. Здесь обычно не подходили взрослые ребята и не просили двадцать копеек, не заставляли выворачивать карманы и не смеялись. Мальчик знал, что на языке улицы это называлось «трясти». Наверное, потому, что тех, кто говорил, что денег нет, заставляли подпрыгивать, и если в кармане звенели монеты, били. А даже двадцать копеек — деньги немалые. Можно купить мороженое и еще останется.
     Мальчик шел все дальше и дальше, уходя от своего дома. Вокруг было много интересного. Вот, например, Дворец пионеров. Там много интересных кружков, и спортивных секций, но мальчик всегда опаздывал туда записываться. Вот хорошо бы научиться играть на трубе или фехтовать на шпагах. Но записываться туда надо в начале сентября, а в это время столько всего происходит: школа, прогулки с друзьями, новые впечатления. Не успеешь оглянуться, а время уже прошло. Но сейчас была весна, конец мая, и со школой скоро будет покончено, хотя бы на три месяца. Мальчик подумал, что когда кончится лето, он обязательно придет заниматься в какой-нибудь кружок. Но он понимал, что будет это нескоро, и, скорее всего, он опять забудет.
     Мальчик огляделся. Он стоял на мосту с вздыбленными фигурами коней. Он подошел к перилам и стал смотреть на воду. В реке плыли бутылки. Мальчик знал, что каждая стоит двенадцать копеек, если сдать бутылки в темном прохладном подвале — «приемном пункте», но выловить их было сложно. Мальчик пообещал себе, что придумает, как их вылавливать.
     Когда он подошел к перекрестку, мимо проехала машина с включенной сиреной и синим мигающим огнем на крыше. Мальчик вздрогнул. Он не любил такие машины и такие громкие звуки. Здесь Невский пересекал другой широкий проспект, но мальчик не знал его названия. Зато ему нравилась на этом перекрестке огромная вывеска кинотеатра «Октябрь». Кино — это, конечно, здорово. Мальчик посмотрел на афишу. Название фильма было какое-то странное: «Зита и Гита». Наверное, какие-нибудь приключения. Но кино — это дорого. Билет, наверное, стоит копеек пятьдесят, а то и рубль — целое состояние. Конечно, в субботу мама обязательно даст ему рубль на кино, но когда это еще будет. Да и не затем шел сюда мальчик. Здесь, в соседнем с кинотеатром доме, жила его Любовь.
     Она была старше на два класса и ездила в школу две остановки на троллейбусе. Мальчик и не помышлял познакомиться с ней. Она была взрослая, и такая красивая, что было даже страшно подумать о том, чтобы познакомится. Мальчик с удовольствием надавал бы ей за все это по шее, но боялся получить сдачи, и поэтому предпочитал страдать вдалеке. Но он любил проходить мимо ее дома. Может, она тоже выйдет на улицу, и тогда они встретятся. В школе он мог встретить ее только случайно, и происходило это довольно редко. Во время короткой перемены галдящие классы едва успевали переходить из кабинета в кабинет. А четвероклассники, они же почти взрослые, учатся вообще на другом этаже.
     Мальчик повернулся и пошел обратно. Это было приятно. Теперь он не удалялся от дома, а приближался к нему. Но он не торопился. Дом — это заботы, родители, уроки. А кому нужны эти уроки, если учебный год все равно со дня на день закончится. Тяжелый год, длинный как жизнь, неповторимый как эпоха. Прошли осень и зима, а теперь и весна заканчивается. Чего только не было: домашние задания, двойки, ангина, драки с ребятами, ... Должна же, наконец, эта учеба когда-нибудь закончиться!
     Мальчик шел, посматривая по сторонам. Дома попадались все более знакомые.
     — Ты не знаешь, сколько сейчас времени? — голос прозвучал неожиданно и откуда-то сверху. Спрашивал взрослый.
     — Нет, у меня нет часов, — привычно, не поднимая головы, ответил мальчик.
     — Тогда посмотри.
     Мальчик оглянулся, ища глазами уличные часы.
     — Ты сюда смотри! Сколько времени? — перед мальчиком появилась рука с блестящем браслетом.
     Мальчик послушно посмотрел и ответил:
     — Пятнадцать минут одиннадцатого.
     Потом он поднял голову и посмотрел на говорившего. Перед ним стояли дружинники с красными повязками.
     — Пойдешь с нами.
     Мальчик не испугался. Он не чувствовал за собой никакой вины. Вот если кидаешься камнями или лазаешь по чердакам, тогда другое дело, от взрослых лучше убежать, потому что могут поймать и отвести в милицию. И тогда волноваться есть из-за чего. А сейчас он никому ничего плохого не делал.
     Но в милицию он все-таки попал. В ближайшее отделение. Там было много каких-то людей, но он сразу обратил внимание на ребят из его класса, которые сидели рядком на лавочке и что-то оживленно обсуждали. Он подошел к ним и сел рядом с ними. Они появились здесь раньше, и значит, могли что-то знать, чего не знал он. Потом он стал смотреть по сторонам.
     Наконец, из разговоров взрослых он понял, в чем провинился. Оказывается, детям после девяти вечера на улице гулять нельзя. Это было для него открытием. Вообще-то он когда-то слышал нечто подобное, да и не собирался так долго задерживаться, его подвело чувство времени. Он никак не ожидал, что на прогулку по Невскому, до моста с конями и обратно, уйдет столько времени. Как быстро пролетело время!
     Его подозвала с столу какая-то женщина в милицейской форме.
     — Это у тебя первый привод?
     Мальчик не знал что такое привод, и поэтому молчал.
     «Правосудие» вершилось достаточно быстро: у детей спросили их имена, адреса, объяснили им еще раз, что после девяти появляться на улице нельзя, пообещали, что сообщат в школу и отпустили. Строго говоря, их надо было проводить домой, но поскольку все жили в соседних кварталах, взрослым терять время не захотелось.
     Ребята вышли на улицу. Товарищи мальчика сразу же стали сговариваться, чтобы бежать в соседний двор, где в водосточной трубе был припрятан мяч. Если его еще никто не нашел, то можно было поиграть в футбол, потому что еще было не темно.
     Мальчик с ними не пошел. Он устал, да и было у него еще одно дело. Он отправился в соседний двор — небольшой закуток, сжатый со всех сторон высокими домами. На нем, как машины на автостоянке, разместились тележки из-под мороженого. Утром грузчики выносят из подвала коробки с мороженым, укладывают в тележки и обкладывают кусками сухого льда, чтобы мороженое не таяло. И продавщицы везут свои тележки на Невский. В утреннем туманном мареве, в толпе вечно торопящихся куда-то людей, тележки неспешно плывут как маленькие кораблики соблазна. Потом каждая продавщица останавливается, занимает свое место, ставя тележку на тротуаре, открывает тяжелую металлическую крышку и достает из глубины самое вкусное на свете мороженое. И если присмотреться, то видно, как над открытой тележкой вьется облачко беловатого дыма. Это испаряется сухой лед.
     Но сейчас, вечером, опустошенные тележки отдыхали, но мальчик знал, что в них еще остается немного волшебства: можно найти кусочки сухого льда.
     Молочно-белые осколки сухого льда только выглядят привлекательно. Но если взять их в руку, они жгут как огонь, и даже могут оставлять на коже белесые пятна ожогов. Но тот, кто умеет обращаться с сухим льдом, может делать с ним все, что захочет. Можно кинуть маленький кусочек льда в рот и, перебрасывая его из стороны в сторону языком (жжется!), изображать факира: не каждый умеет пускать изо рта белый дым.
     Можно взять кусок льда побольше, а потом изо всех сил запустить им в стену. Ледышка взорвется осколками и дымом, как маленькая граната, и разлетится по земле. От такой забавы даже совесть не мучает: через полчаса все осколки испарятся, и никакого мусора не останется.
     Мальчик долго возился с пустыми тележками. Он ложился на них животом и заглядывал в темное оцинкованное нутро. В одной из тележек, среди обрывков картонных упаковок он нашел то, что искал: белесый холодный кристалл, исходящий дымом. Мальчик положил его на кусок картона.
     — Эй, ты чего тут делаешь?! — послышался вдруг громкий хриплый голос. Это был сторож. В подвале, где хранятся неисчислимые запасы мороженого, обязательно должен быть свой сторож. — Вот я тебя сейчас в милицию отведу!
     Попадать второй раз за день в милицию мальчик не хотел. Сторожа морозильного царства не любили детей. Они постоянно гоняли их с вожделенного двора, грозя разными карами: отвести в милицию, надрать уши или посадить на глыбу сухого льда. Мальчик тоже знал, что сторожа не любят детей, поэтому он со всех ног бросился прочь, унося с собой свое холодное и жгучее сокровище. Тут он не боялся. Догнать его было невозможно. Взрослые не играют в пятнашки или футбол, поэтому бегать почти не умеют. Отбежав на безопасное расстояние, мальчик пошел шагом.
     Теплый майский вечер растворялся в белой ночи. Мальчик свернул оторванный от коробки из-под мороженого кусок картона в трубочку и положил внутрь дымящиеся кусочки сухого льда. Теперь он шел, вдыхая сладковатый дымок углекислоты и воображал себя то курящим сигару ковбоем, то драконом, а то тем и другим вместе. Он весело шагал домой. Настроение у него было хорошее, потому что день был потрачен с пользой, и все, что можно было взять от этого дня, было взято. Знакомый мир стал не несколько кварталов больше. Перестало пугать и стало понятным слово «привод». В-общем, день был прожит не зря. Правда, он оставил только маленькую зацепочку в памяти и уходил в прошлое, таял как лежащий на ладони маленький осколок сухого льда. А ночь все собиралась вступить в свои права и не могла наступить, потому что была белой.